ПУСТЬ ЛЕТЯТ ОНИ, ЛЕТЯТ.

Рассказывает Александр Викторович Алексеев.

 

22 августа 1942 года старший политрук – комиссар роты собрал роту и стал проводить очередную политинформацию. Тема политинформации была – борьба с авиацией противника. Слушали его не очень внимательно. Мы с моим вчерашним напарником сидели в стороне от всех, злые, и атакуемые со всех сторон мухами и слепнями, а солдаты постоянно косились на нас и пересмеивались.

 Комиссар пытался навести порядок, но его тоже душил смех. А суть лекции состояла в том, что известно множество случаев, когда из простой винтовки подбивался самолёт. Приводилось множество примеров, обещались награды за сбитый самолёт. Это был орден и денежное вознаграждение. Деньги можно было получить самому или дать домашний адрес и назвать имя получателя. Правда, не совсем понятно было, как узнать, кто сбил, если все будут стрелять.

Директива Ставки предписывала: в случае появления вражеских самолётов, открывать огонь из всех видов оружия кроме пистолетов и автоматов, так как они из-за малой начальной скорости пули не могли повредить самолёт, за исключением случаев, когда самолёт идёт на бреющем полёте. Выслушав лекцию, все разошлись по своим окопам, твёрдо зная, что одним выстрелом можно заработать сразу 10 тысяч рублей.(Цена денег меняется и поэтому не зная покупательной способности денег того времени, современный читатель не может судить много это или мало. Я сам не могу ответить исчерпывающе на этот вопрос. Я могу привести только 3 сравнительных цены. 250 граммовый стакан семечек на рынке стоил 25рублей. Булку чёрного хлеба на рынке продавали за 100-120 рублей. Этот же хлеб в магазине стоил в 30-40 раз дешевле, но только по карточкам.)  Но каждый понимал, что зарабатывая эти деньги, гораздо вероятнее заработать дырку во лбу.

 И надо же случиться такому совпадению – на следующий день с утра нас разбудил нарастающий рёв множества авиационных моторов. На небо страшно было смотреть. На нас летели сотни немецких самолётов. Считать их было бесполезно, их было очень много. Они занимали буквально всё небо.

Когда передние бомбардировщики поравнялись с нашими окопами, я, как учил нас вчера комиссар, выбрал самолёт, идущий прямо на меня, взял упреждение вперёд на три корпуса, и выстрелил. Передёрнул затвор и выстрелил снова. Раз за разом я расстрелял всю обойму (5 патронов). Перезарядил винтовку и приготовился стрелять дальше. Из всей роты стрелял я один. Однако выстрелить я не успел. Кто-то сильно дёрнул меня за плечо. От неожиданности меня развернуло. Передо мной стоял белый, как мел, комиссар, тыкал мне в нос пистолетом, даже нос разбил, и визжал не своим голосом: «Ты что делаешь, гад?! Ты что делаешь!?»

- Выполняю директиву Ставки и Вашу, товарищ комиссар, сбивать немецкие самолёты.

- Какая к чёрту директива! Ты посмотри их сколько! Если они по нам ударят, от нас мокрого места не останется!

- Если их так много, у них есть какое-то задание, им не до нас.

- Молчать! Дурак! Пристрелю! Немедленно прекратить стрельбу! Под суд отдам!

- Есть, прекратить стрельбу.

Так мне и не удалось заработать.

 

P.S. ААС: Это был день, вошедший в историю Сталинградской битвы. В этот день немецкая авиация совершила на город несколько тысяч самолётовылетов. Город за один день был превращён в руины. Погибли десятки тысяч людей. Одновременно был нанесён мощнейший удар танковой группировкой генерала Готта от Дона к Волге. За сутки, пройдя огромное расстояние, немецкие танки вышли к Волге севернее Сталинграда. Судьба города была предрешена. Только чудо могло спасти город от захвата.

В этот день Александр Викторович, целый день, наблюдая пролетающие над собой самолёты фашистов, не подозревал, что этим чудом будет он и его дивизия.