БЕРСЕК – ЛЮДОЕД.

 

Как ведёт себя человек в минуту смертельной опасности? По-разному. Одни замирают, предоставляя судьбе распорядиться своей жизнью. У других появляется поразительно быстрая реакция, и они успевают спастись из безвыходного положения.

 И то, и другое заложено в наших генах. Каждый из нас не сам по себе появился на свет. У каждого из нас тысячи и тысячи прадедов, и их способы спасения заложены в нашем инстинкте. Сознание, которым пользуется человек, уже в течение тысяч лет подавляет этот инстинкт, подчиняет его себе. Но в минуту опасности этот инстинкт прорывается наружу.

Когда-то, первобытный человек замирал, и хищник проходил мимо. Но, если этого не случалось, человек бился на смерть, как зверь, а он и был в то время зверем, не отягощённый сознанием и разумом. Вот именно от этих дальних предков мы и унаследовали эти две черты.

В средние века на среднем востоке жрецы каким-то образом отбирали людей, склонных в минуту опасности терять разум и проявлять крайнюю агрессивность. Найдя этих людей, их подвергали специальной обработке. И они превращались в так называемых берсеков. Это были воины-смертники, которых ставили впереди своего войска. Когда начиналась битва, они первыми принимали на себя удар врага. Впадая в состояние берсечества, т.е. подвластные одному животному инстинкту, они убивали вокруг себя всё, что шевелится, поэтому их нельзя было ставить вместе с другими воинами. Берсеки наносили врагу сильный урон. Благодаря нечеловеческой реакции их очень тяжело было поразить, и они успевали до своей гибели убить десятки, а иногда и сотни врагов, простых воинов.

 Берсек может проснуться в любом человеке. Например, совсем недавно я прочитал в журнале «Охота и рыболовство», как один геолог внезапно столкнулся в лесу на тропе с тремя медведями. Это была медведица и два почти взрослых медведя-подростка. Медведица бросилась на него. У него не было никакого оружия, кроме ножа. Его нашли на следующий день израненного, изуродованного, но живого. Сам он ничего не помнил о столкновении, но на месте схватки было три убитых медведя.

 Медведь – опасный зверь, но вооруженный автоматом враг – опаснее. Вот о таком берсеке, проявившемся в их батальоне, рассказывал мой отец.

Я не могу это точно привязать ко времени и месту, т.к. отцом это не было озвучено. Рассказывает Алексеев  Сергей Викторович.

Довольно далеко от позиции батальона на одной из горных троп был оборудован наблюдательный пункт (говоря современным языком – блокпост (ААС)). Этот наблюдательный пункт был оборудован телефоном, связывающий их со штабом батальона. Гарнизон наблюдательного пункта состоял из трёх человек. Этот гарнизон не был постоянным, туда заступали на сутки. Их задача была не допустить прохода противника по тропе.

 В один из дней в штабе батальона раздался телефонный звонок. Старший наблюдательного пункта доложил, что на тропе появилось около полутора десятков немцев. Все они вооружены автоматами и идут с большой осторожностью, опасаясь засады. Что делать? Что им мог ответить дежурный по штабу? Только одно – стоять на смерть, помощь идёт.

На помощь гарнизону наблюдательного пункта  был отправлен взвод сапёров, вооружённый карабинами, примерно около 40 человек. Наблюдательный пункт был очень далеко. Все понимали, что помощь не успеет, люди погибнут. Далеко не добегая до места, взвод развернулся в боевой порядок, и ежесекундно ожидая встречный автоматный огонь, стал продвигаться вперёд. Наблюдательный пункт был всё ближе, и ближе, но никаких следов немцев не было. Так они вышли к самому наблюдательному пункту. И то, что они там увидели, поразило их.

Они увидели огромную гору мяса. Это были не люди, а именно мясо. Рядом с этой кучей сидел один из трёх сапёров, отправленных в этот день на наблюдательный пункт. С помощью малой сапёрной лопаты он заканчивал разделку последнего трупа, разрубая его на небольшие куски мяса, и бросая эти куски в общую кучу. При этом, если кусок получался маленький, он тут же отправлял его в рот. Он весь был залит кровью. Рядом в беспорядке лежала одежда убитых. Она была не снята, она была разорвана.

 Солдата окликнули по имени. Он подскочил, ощетинился, как дикий зверь, из его горла вырвалось какое-то жуткое рычание. В руках он держал лопату так, как держат нож. Солдаты замерли от неожиданности. А выживший наблюдатель стал приходить в себя. Его лицо приняло обычное человеческое выражение, и вдруг он радостно закричал: «Ура, подмога пришла!»

Что происходило здесь, он вспомнить не мог. Он мог рассказать только, что они издалека в бинокль обнаружили немцев, смогли их пересчитать и сообщить в штаб. Потом началась стрельба. Он очень боялся, руки его дрожали, стрелял он много, но винтовка плясала, и пули летели не туда, куда надо. Когда до немцев оставалось всего 50 – 60 метров, у него кончались патроны. Он понял, что это смерть. Больше он ничего не помнил.

Внимательно осматривая место боя, прибывшие на подмогу сапёры, обнаружили одного убитого немца метров за 150 от наблюдательного пункта. Собрать других убитых было невозможно. Это было мелко нарубленное мясо. Их посчитали по каскам. Было две советских каски и 14 немецких (вместе с той, что была на убитом перед окопами немце). К этому солдату стойко прилипла кличка – Людоед. В этой схватке Людоед не был даже ранен.