МАРШЕВЫЙ  БАТАЛЬОН.

Рассказывает Александр Викторович Алексеев.

 

Я шёл на фронт уже в третий раз. После ранения под Старой Руссой, где пуля меня сняла с танковой брони, госпиталя и запасного полка, я попал в маршевый батальон. Из района Поволжья нас эшелоном перебросили куда-то на Украину. Выгрузили вдалеке от фронта, и сказали, что дальше ехать опасно. Немецкая авиация часто нападает на эшелоны. Эшелоны идут только ночью, и на них везут только то, что не может двигаться само. Железная дорога сильно перегружена.

И вот наш батальон походной колонной направился к фронту. Шли ночами. Днём прятались. Иногда в лесу, иногда в населённых пунктах без права выходить на улицу, чтобы немецкие самолёты-разведчики видели только безлюдье. Это был бы ничем не примечательный многокилометровый марш, если б не одно событие.

Во время ночного марша немецкий самолёт сбросил бомбу. Не знаю уж как он там ориентировался, но бомба упала прямо на дорогу. Она убила лошадь и ездового, перевернула телегу.

Что было в телеге, никого не интересовало. А свежеубитая лошадь заинтересовала всех. Даже не спрашивая разрешения командиров, солдаты набросились на эту лошадь, и разорвали её на куски. Не прошло и 15 минут, как всё мясо было уже в солдатских котелках. После этого уже шагалось веселей. Хотелось скорее уже дойти до места, чтобы приготовить еду. В запасном полку кормили плохо, в эшелоне ещё хуже, а здесь на марше вообще не кормили. Перед выходом дали на дорожку по три сухаря, и даже не сказали, на сколько дней их надо растягивать. Рассчитывать на «подножный корм» тоже не приходилось. Мы шли по местам, разорённым войной, а тут такая удача с лошадью.

Ещё до  рассвета батальон втянулся в довольно большой лесной массив, и здесь объявили привал. Батальон состоял в большинстве из вновь призванных казахов. Они ещё не нюхали пороха, и ещё не научились бояться. Они сразу начали заготавливать дрова для костров, чтобы сварить конину. Командиры, которые вели батальон  к фронту, тоже не обладали боевым опытом. Солдат после ранения было немного. Далеко ли до фронта, никто не знал. Может быть, офицеры и знали, но не говорили. Среди этих приготовлений я почувствовал себя настолько неуютно, что подошёл к командиру батальона, и попросил разрешение обратиться.

- Обращайтесь. Что Вы хотите?

- Запретите людям разжигать костры.

- Как  запретить? Все хотят есть! А у нас кроме этой конины ничего нет.

- Я тоже хочу есть. Но немец может отбомбиться на дым. Костры надо развести в стороне, а не там где мы находимся.

- Дело говоришь. Назначаю тебя старшим. Воевал?

- Так точно.

После этого командир батальона приказал собрать всё мясо, и выделил в моё распоряжение человек двадцать солдат. Мы должны были оттащить всё это мясо далеко в сторону, и там его сварить, а потом принести обратно и разделить на всех. Чтобы несколько ослабить напряжённость, которая возникла, когда у голодных людей отобрали мясо, командир обещал отдать меня под суд, если кто-то съест хоть кусочек до общей делёжки.

Мы отошли от расположения батальона примерно на километр, может чуть больше. Здесь мы нашли удобное место – небольшая лесная полянка, в центре которой был родник. Вода была чистая, и безумно вкусная, и черпать её было очень удобно. Мы быстро разложили костры, и поставили вариться конину.

Вода в котелках начала закипать. В это время над нами с характерным шелестом прошёл крупнокалиберный снаряд, и разорвался метров на 150 – 200 дальше. Значит, фронт был совсем рядом. Немецкие артиллерийские наблюдатели заметили дым. В моей команде ещё никто не понял опасности. Что с них взять – они только что из дома. Но я понял, что нас засекли, и нам надо как можно быстрее уходить. Я подскочил к костру, и с криком «Гаси огонь!» схватил кипящий котелок, и выплеснул его в огонь вместе с мясом. Солдаты не понимающе смотрели на меня. Лишь несколько из них бросилось выполнять команду. Второй снаряд разорвался через полторы минуты. Он тоже прошёл перелётом, но упал совсем недалеко от нас. Третий попадёт в цель.

Ещё не совсем закончив с огнём, мы подхватили уже пустые котелки, и бросились бежать. Позади нас грохотала тяжёлая артиллерия. К счастью, никто не пострадал от её огня. Вся моя группа вернулась в расположение батальона. Когда немцы успокоились, солдаты поодиночке и мелкими группами ходили искать мясо. Счастливцев было немного. Кому удавалось найти, ели его прямо сырым. Батальон так и остался голодным.

 

- Дядя Саша, а зачем вы гасили костры? Ведь это потеря времени. Это могло стоить жизни. Котелки спасали?

- Нет, с перепугу. О котелках думали меньше всего. Надо было просто загасить огонь, чтоб немцы не стреляли по дыму.

- А почему бы его ни оставить? Пусть бы немцы лупили по пустому месту.

- Правильно, конечно, ты говоришь, но когда в тебя начинают стрелять из пушки, хочется, чтобы не стреляли. Так что наши действия, конечно, были неправильные, но думать то было некогда.